Конь. Просто Конь.
Последний миг умирающей души (Читать на Фикбуке)
[Если вам понравилась музыка, вы можете скачать её тут]
Последний миг умирающей души
Автор: AnnA Eiri
Бета: Jimmlie
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: tyl!Мукуро/tyl!Тсуна
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Повседневность, POV, ER (Established Relationship)
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC
Размер: Мини, 6 страниц
Статус: Закончен
Кол-во частей: 1
Описание: И ничего уже не вернуть. Он умер. И только один единственный день вертится в голове иллюзиониста Вонголы...
Публикация на других ресурсах: Только с разрешения автора...
Примечания автора: Фанф писался на заказ. Мне очень понравилась заявка, но музыку к истории я искал очень долго...
читать фанф
С утра снова пошел снег…
Застилая белыми хлопьями все вокруг, он скрывает от глаз всю грязь, темноту и неприязнь этого мира, окрашивая все в непорочный белый девственный цвет…
Церковь. Тихий голос молитвы за упокой. Еле слышные слезы.
На твои похороны пришли только самые близкие: Каваллоне со своим помощником Ромарио, Энма со своей семьей, Аркобалено во главе с Юни. Киоко, Хару и Хром. Даже Вария, которая недолюбливала тебя, пришла в полном составе, ровно, как и Бьякуран. Девятый, который вместе с твоим отцом успокаивал убитую горем мать. И шесть Хранителей, которые потеряли своего лидера. Которые лишились собственного неба, смысла своего существования. И вот сейчас, смотря на тебя, безмолвно лежащего в этой «постели», спокойно ждущего, когда его вскоре будет придавливать два метра сырой и холодной земли, в этот момент, я все время прокручиваю в голове тот день. День, с которого начались эти кошмары.
Я не верю в вещие сны. Мне редко снятся кошмары. А если и снятся, то я не особо волнуюсь об этом, но тогда все было иначе. Тогда я проснулся, резко подорвавшись на кровати, и понял, что по телу стекает холодный пот.
Незамысловатый сюжет сна – ты стоял передо мной и, как обычно, отчитывал меня, но с каждым мгновением твой образ становился все темнее, пока все совсем не почернело, и только отголоски твоего голоса доносились до меня.
Кто знает, почему меня так задел этот сон? Чего я так испугался?..
Чуть погодя, когда я пришел в себя, первое, что хотел сделать, это удостовериться, в порядке ли ты, но почему-то в постели тебя не было.
Взглянул на часы.
Они показывали 05:48 утра. Повернув голову, обнаружил тебя сидящим на подоконнике.
- И чего ты тут делаешь? – встаю и подхожу к тебе.
- Смотри, первый снег пошел! – восторженно отвечаешь ты мне, так и не повернув головы.
Знаешь, мне всегда нравилась эта черта в тебе – несмотря на возраст, всегда оставаться ребенком в душе. Радоваться каждой мелочи, искренне улыбаться и безоговорочно доверять всем. Может, это и было глупо, но я не мог представить тебя без этого. Только твои глаза могли сверкать так, глядя, как большие белые хлопья снега в своем незамысловатом танце спускаются на землю.
- Тебе нравится снег? – не знаю, к чему эти глупые вопросы, просто хочется отвлечься от этого кошмарного сна.
- Не то чтобы сильно, - наконец ты посмотрел на меня, - скорее я люблю моменты перемены погоды. Опавшие желтые листья, шуршащие под ногами, белый мягкий снег, что белым покрывалом укрывает все вокруг, первые ручейки и аромат пробуждающейся природы, зеленую траву и пение птиц. Я люблю все это и не могу выделить что-то особенное. Прости… - как-то виновато улыбаешься.
- И к чему извиняться, я же не сказал ни слова против, - сам как загипнотизированный смотрю за окно, наблюдая за снегом.
- В последнее время извиняться вошло у меня в привычку, не обращай внимания…
- Вот как? – поднимаю его на руки и несу обратно на кровать. - Плохая это привычка, скажу я тебе.
- Почему же? – он нежно обнимает меня за шею и притягивает к себе, прося поцелуя.
- Ты же Савада Тсунаеши, Десятый Босс Вонголы, к чему тебе извиняться? Или у тебя есть какие-то проступки, о которых я не знаю?
- Конечно же нет, - он улыбается, и я наконец накрываю его губы поцелуем.
С ним всегда легко. С ним спокойно. И даже если он ругает меня или обижается, я знаю, что это ненадолго. Он не умеет сердиться, такой вот он, человек, в которого я влюбился, Десятый Босс семьи Вонгола Савада Тсунаеши-кун.
Был…
А гроб до машины несут шесть человек. Шесть верных хранителей, что всегда были рядом с ним. Сохраняя нерушимое молчание, они ставят гроб, сами же садятся в другую машину, которая отвезет их на кладбище. Дорога заняла не более двадцати минут, но даже этого времени мне хватило, чтобы дальше промотать в своей голове продолжение того дня.
Когда в дверь тихо постучали, я проснулся и посмотрел на часы. На сей раз они показывали ровно 10:00.
- Как пунктуально, Хаято Гокудера, – поднявшись, открыл дверь и увидел хранителя Урагана.
Это уже давно не было новостью. Наверное, последние лет семь или восемь все в курсе, что мы с Тсуной встречаемся. А когда мы стали жить вместе, все в этом только больше убедились. Не сказать, чтобы все это сильно одобряли, но и слов возражения нам по этому поводу никто не говорил. Что плохого в том, что два человека спят вместе в одной постели? Что такого, если им хорошо вместе?
Поначалу многие хранители смотрели на меня со злостью, каким-то презрением и завистью в глазах, но потом они просто привыкли. Как и я привык быть рядом с ним. Привык к его объятиям, к его поцелуям, даже к аромату его кожи. Но больше всего меня сводил с ума его голос, когда он на пике страсти выкрикивал слова любви в мой адрес…
- Сегодня у Десятого важная встреча в полдень, прошу не задерживать его, Рокудо Мукуро, – как заученный текст выдал он, резко развернулся и ушел.
Хаято, наверное, единственный, кто до сих пор не принял моих отношений с Савадой. Оно и понятно. Буквально с первой их встречи он носился за ним как собачка. По его глазам было видно, что он не просто верен своему Джудайме, что он хочет нечто большего, чем просто звание хранителя и правой руки Босса. Наверное, на его месте я бы вел себя так же с человеком, который увел любимого прямо у меня из-под носа.
- Эй ты, соня, пора вставать, - подхожу я к кровати и, присев на корточки, шепчу ему на ушко.
Потирая глаза, он улыбается, глядя на меня и ничего не говоря, целует.
- Я люблю тебя, - шепчет прямо мне в губы.
- Знаешь, только что Хаято приходил. Сказал, если ты не поторопишься, то он мне голову снесет. - Поднимаюсь и, беря со шкафа полотенце, иду в душ.
- Почему ты?..
- Почему что? – оборачиваюсь и смотрю на него.
- Почему ты никогда не отвечаешь? – он явно обиделся. - За все время, что мы вместе, ты мне так ни разу не сказал «Я люблю тебя». Это нечестно! Не честно, Мукуро! – глаза чуть ли не на мокром месте.
- Боже ты мой, Тсуна, вот только не надо из-за этого дуться как ребенок. Я скажу тебе это… - на мгновение замолчал, - чуть позже, но обязательно скажу.
Натянув на лицо привычную улыбку, ухожу в душ. Он же быстро умылся и, надев рубашку и брюки, ушел по своим делам…
А на кладбище все так же пусто. Словно эта тишина преследует нас. Или же с твоим уходом пропали все звуки? Кто знает. Одно ясно – что никто не знает, что творится в душе у каждого из нас.
Все те же шесть человек доносят тебя до вырытой могилы и ставят гроб на подготовленные опоры прямой над ямой, в которую через какое-то время положат тебя. Крышка гроба снова открывается, и ты вновь предстаешь на всеобщее обозрение.
Спокойное умиротворенное лицо. Ты словно спишь, и кажется, что ты вот-вот откроешь глаза. Но этому не бывать. Уже никогда.
Уже никогда я не смогу увидеть твою улыбку, твои сверкающие глаза. Не смогу почувствовать тепло твоих объятий и такой легкий и неуловимый аромат твоего тела.
- Ты так спешно вылетел из комнаты, что совсем забыл про галстук и пиджак, - захожу в его кабинет, держа в руке забытые им вещи гардероба.
- Прости, - поднимается из-за стола и смотрит на меня.
- Я же сказал, тебе не за что извиняться, - подхожу и завязываю ему галстук, вешая пиджак на спинку стула. – Это я, наверное, должен попросить прощения, - обнимаю его за талию, губами еле касаясь его шеи.
- Не стоит, - начинает гладить меня по голове, - я не обижаюсь, честно, - поворачивается и с улыбкой смотрит на меня. – Правда, все хорошо, а сейчас мне нужно на встречу.
- Ты что, поедешь один? – настороженно смотрю на него, когда он надевает пиджак.
- Да не переживай, я быстро. Одна нога здесь, другая там, – хватает со стола ключи от машины и какую-то папку с документами.
- Ты уверен? Может, я с тобой съезжу? Или позови кого-нибудь другого из хранителей.
- Они все заняты, да и у тебя самого дел по горло, я же знаю. Я и один прекрасно справлюсь, без «няньки», - чмокнул меня в щечку.
- Ну, хотя бы водителя с собой возьми?
- Хорошо, уговорил, – звоня личному водителю, он вылетел из кабинета.
Последний взгляд на твое лицо. Хочется сохранить в своей памяти всего тебя. Но не мне жаловаться. В отличие от остальных, я выучил каждый изгиб твоего тела, я знаю все твои слабые точки, да что там, я знаю расположение каждого твоего шрама. Но теперь это всего лишь пустые воспоминания, истории прошедших дней, не более.
А я старался себя сдерживать как мог, но, когда гроб медленно опускали в могилу, руки предательски задрожали, а к горлу подступил комок. Последнее, что от нас требовалось, - это в дань уважения традициям подойти и бросить на крышку гроба цветок, чтобы душа усопшего скорее обрела покой. Я все же пересилил себя и заставил сделать это. Не знаю, почему все решили, что ты любишь белые цветы, я же всегда знал, что ты любишь красные розы. И вот сейчас эта алая роза, словно кровавое пятно, выделялась сквозь белые лепестки, как бы говоря о том, что мне больнее всего терять тебя…
А я никогда не прощу себя за то, что отпустил его одного. Даже несмотря на загруженность, следовало отменить все дела и поехать с ним. Хотя к чему все эти слова о том, что я мог или не мог? То, что произошло, уже никак не исправить. Семья, с которой он поехал на встречу, хотела вступить в альянс и всячески содействовать с Вонголой. Меня сразу насторожило это. Раньше они всячески отказывались от союза, а теперь же так быстро согласились и вели себя на удивление дружелюбно. Многие сослались на умение Тсунаеши вести переговоры, и этот факт как-то быстро умялся. И вот, сегодня был главный день – подписание всех официальных бумаг. По времени это не так уж и долго. От силы занимает час, плюс столько же на дорогу. Но уже через полчаса после отъезда Тсуны ко мне в кабинет залетел Хаято.
Я впервые видел подобное выражение лица у человека. Расширенные зрачки, занимающие всю оболочку радужки, чуть ли не синяя кожа, трясущиеся руки и ноги. Я сразу понял, что случилась беда. И не проста беда. Что-то с Тсуной.
- Так, Хаято, - начал я сразу его успокаивать до того, как он начал говорить, - успокойся и внятно без истерики скажи мне, что произошло.
Он сжал кулаки, глубоко вздохнул и тихо выдал:
- По дороге на встречу машина, в которой ехал Десятый, была взорвана…
На этих словах моё сердце остановилось.
Нет, я ожидал чего-то подобного, но услышать это и поверить в то, что случилось, - это уже совсем другое дело.
- Что с Тсуной? - сохраняя остатки самоконтроля, спрашиваю я.
- Босс каким-то чудом выжил. По словам очевидцев, за мгновение до взрыва он вышел из машины, думаю, это и спасло его. Водитель же погиб на месте, – по нему видно, что он тоже держится с трудом.
- И где он сейчас? – мое терпение сходит на нет.
- Его везут в нашу клинику…
- Так какого хера ты ещё здесь?! – подрываюсь со стула и ору на него. – Ты, его правая рука, должен быть всегда рядом, а не стоять тут передо мной! – он настолько шокирован, что даже ответить мне не в состоянии. – Идем скорее, поедем вместе, – хватаю его и сажу в свою машину.
А самое тяжелое - это первая лопата. Этот звук бьющейся о крышку гроба земли. И нервы не выдерживают и рвутся. Сжимаю кулаки до крови, лишь бы не заплакать, не показывать, насколько больно мне сейчас, ведь если сорвусь я, сорвутся и остальные. А этого допускать нельзя. Мы сами подписались на такую жизнь, мы все знаем, что и с нами может произойти подобное в любую минуту. Поэтому мы должны с гордостью проводить нашего Босса на тот свет, не показывая ему наших слез. Ведь мафия - это не игра…
Несколько врачей, снимая с лиц маски, устало выходят из операционной. Все шесть хранителей, включая Дино и Реборна, замерли в ожидании.
- Ну как он? – с явным волнением в голосе спрашивает Аркобалено у главного хирурга.
- Мы сделали все, что смогли, - он виновато опускает глаза в пол, - но даже в этом случае шанс того, что мужчина придет в себя, меньше одного процента. Конечно, он успел выйти из машины и отойти от неё на немного, поэтому, в отличие от водителя, он не погиб на месте, но ударная волна, огонь и осколки машины сделали свое дело. Его позвоночник переломан в двух местах, также многочисленные переломы по всему телу, плюс большая часть кожного покрова обгорела. Но даже если он и придет в себя и все эти раны со временем излечатся, то он навечно будет прикован к коляске. Но даже не это самое страшное.
- Что-то ещё? – встаю с места и подхожу к доктору. - Не молчите! Говорите, что с ним ещё!
- Его глаза. Он больше никогда не сможет видеть, – он немного помялся, но продолжил: - Видимо, когда произошел взрыв, он стоял лицом к машине, и поэтому осколки стекла попали в оба глаза.
Я тут же вспомнил свой сон. Колени задрожали, и я еле дошел до дивана, чтобы не упасть. Темнота, невозможность ничего увидеть, наверное, страшнее наказания и придумать нельзя.
Не завидую я тем ребятам, которые сделали такую глупость. Уже к вечеру мы знали, что это нападение устроила семья, с которой Тсуна должен был подписать договор. Они знали точный план его маршрута и поджидали в самом неожиданном месте. Единственное, чего я не могу понять, так это то, зачем ты вышел из машины? Может, ты почувствовал угрозу? Тогда почему не вышел раньше? А если это просто совпадение, тогда почему ты стоял лицом к машине?
Столько вопросов и ни одного ответа.
Тем же вечером этой семьи не стало. Вонгола не прощает предателей, кем бы они ни были. Разгневанные хранители, твой репетитор Аркобалено и названный брат Дино не оставили камня на камне от этих тварей.
Почему меня не было с ними? Нет, не потому, что мне все равно. Я так же зол, как и остальные, даже больше. Но они спокойно справятся и без меня, а я должен быть рядом с ним. Даже когда он в коме, перевязанный бинтами с ног до головы, я должен держать его за руку, дарить ему сладкие сны и ждать, когда он откроет глаза и улыбнется мне.
Но ни через день, ни через два этого не происходило. Даже спустя три недели ты все так же лежал без сознания в этой комнате, заставленной пищащими машинами. И за все это время я не отходил от тебя ни на шаг. Лишь пару часов на сон рядом на диванчике, а потом все снова – сжимать твою руку, ощущая слабый пульс, и по ночам через слезы разговаривать с тобой.
- Я такой глупый, правда, Тсуна. Я же знал, я чувствовал, что нельзя было отпускать тебя одного. Несмотря на все твои слова, я должен был отправиться с тобой. Будь я рядом, я бы защитил тебя, тебе бы не пришлось испытывать всю ту боль. Я и правда идиот, прости меня, - подношу его перебинтованную руку к своим губам и целую. - Я люблю тебя… Наверное, мне стоило сказать это раньше. Я должен был говорить тебе это каждый день – я люблю тебя, люблю, слышишь?! Но какая-то глупая гордость, самоуважение не давали сказать мне этого. Я знаю. Знаю, что ты всегда ждал от меня этих слов. Прости, что говорю тебе их так поздно. Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю…
Сердце замирает, когда твои пальцы стирают слезы с моих глаз.
- Спасибо, Мукуро. Я тоже люблю тебя, – понимая, что он пришел в себя, я застыл в невозможности ничего сказать.
- Когда ты?..
- Тш-ш-ш… - кладет палец мне на губы, прося помолчать. - Ты ни в чем не виноват, понял? То, что произошло, уже произошло, и в этом нет ничьей вины, слышишь? Поэтому перестань корить себя.
Его пустые глаза смотрят в потолок. Кажется, он не хочет повернуть голову, видя вместо меня непроглядную темноту.
- Тогда почему ты вышел из машины?
- Снег… Снова пошел снег, и я хотел хотя бы пять минул прогуляться по парку, но, когда я развернулся, чтобы сказать водителю, где меня встретить, я заметил их на крыше. Двое. Их было всего двое. Знаешь, я улыбнулся и помахал им. Наверное, их это удивило. Но было уже слишком поздно, курок уже был спущен…
- Ты… Ты все знал?! Тогда почему? Почему ты?.. – он снова кладет палец на мои губы.
- Неважно… - он на мгновение замолкает и притягивает меня к себе. - Прошу, только не кричи. Дай мне в последний раз услышать твой голос…
- Я люблю тебя, - с этими словами я касаюсь его губ, не скрывая своих слез…
- Не плачь, хорошо? - на последнем издыхании произносит. - Я всегда буду рядом…
Все приборы одновременно противно запищали. На экране электрокардиографа отразилась длинная прямая линия.
Похороны закончились. И, оставшись один на один перед твоей могилой, усыпанной цветами, я смотрю на кружащие в воздухе снежинки, которые медленно ложатся на землю. Я больше не могу сдерживаться и, смотря на выгравированные имя и даты твоего рождения и смерти, чувствую, как по щекам стекают горячие слезы, которые, падая на землю, расплавляют такой холодный снег. Теперь я снова один. И придется вспоминать пережитки прошло. Придется заново учиться быть одному и жить лишь воспоминаниями.
Сажусь в машину и приезжаю в семейный особняк. На автомате иду в твой кабинет. Тут все так, как ты оставил перед твоим уходом. Я запретил что-то менять или прибираться в этой комнате. Ведь она до сих пор пропитана тобой. Твоим ароматом, твоими воспоминаниями, твоими мыслями. Даже твоя улыбка тоже здесь. В рамочке с фото, где только мы вдвоем.
Несколько часов подряд просто молча сижу за столом, медленно рассматривая каждую деталь интерьера. Осмотрев все вокруг, решаю проверить внутренность стола. Первый ящик справа. Выдвигаю и нахожу на вершине кип бумаг белый новенький конверт. Перевернув его, не на шутку удивляюсь: «Для Мукуро».
Минута колебаний. Я все же распечатываю конверт и достаю оттуда письмо. И опять слезы накатывают на глаза, а улыбка не сходит с лица…
«Спасибо за все…»
С утра снова пошел снег…
Застилая белыми хлопьями все вокруг, он скрывает от глаз всю грязь, темноту и неприязнь этого мира, окрашивая все в непорочный белый девственный цвет…
[Если вам понравилась музыка, вы можете скачать её тут]
Последний миг умирающей души
Автор: AnnA Eiri
Бета: Jimmlie
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: tyl!Мукуро/tyl!Тсуна
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Повседневность, POV, ER (Established Relationship)
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC
Размер: Мини, 6 страниц
Статус: Закончен
Кол-во частей: 1
Описание: И ничего уже не вернуть. Он умер. И только один единственный день вертится в голове иллюзиониста Вонголы...
Публикация на других ресурсах: Только с разрешения автора...
Примечания автора: Фанф писался на заказ. Мне очень понравилась заявка, но музыку к истории я искал очень долго...
читать фанф
С утра снова пошел снег…
Застилая белыми хлопьями все вокруг, он скрывает от глаз всю грязь, темноту и неприязнь этого мира, окрашивая все в непорочный белый девственный цвет…
Церковь. Тихий голос молитвы за упокой. Еле слышные слезы.
На твои похороны пришли только самые близкие: Каваллоне со своим помощником Ромарио, Энма со своей семьей, Аркобалено во главе с Юни. Киоко, Хару и Хром. Даже Вария, которая недолюбливала тебя, пришла в полном составе, ровно, как и Бьякуран. Девятый, который вместе с твоим отцом успокаивал убитую горем мать. И шесть Хранителей, которые потеряли своего лидера. Которые лишились собственного неба, смысла своего существования. И вот сейчас, смотря на тебя, безмолвно лежащего в этой «постели», спокойно ждущего, когда его вскоре будет придавливать два метра сырой и холодной земли, в этот момент, я все время прокручиваю в голове тот день. День, с которого начались эти кошмары.
Я не верю в вещие сны. Мне редко снятся кошмары. А если и снятся, то я не особо волнуюсь об этом, но тогда все было иначе. Тогда я проснулся, резко подорвавшись на кровати, и понял, что по телу стекает холодный пот.
Незамысловатый сюжет сна – ты стоял передо мной и, как обычно, отчитывал меня, но с каждым мгновением твой образ становился все темнее, пока все совсем не почернело, и только отголоски твоего голоса доносились до меня.
Кто знает, почему меня так задел этот сон? Чего я так испугался?..
Чуть погодя, когда я пришел в себя, первое, что хотел сделать, это удостовериться, в порядке ли ты, но почему-то в постели тебя не было.
Взглянул на часы.
Они показывали 05:48 утра. Повернув голову, обнаружил тебя сидящим на подоконнике.
- И чего ты тут делаешь? – встаю и подхожу к тебе.
- Смотри, первый снег пошел! – восторженно отвечаешь ты мне, так и не повернув головы.
Знаешь, мне всегда нравилась эта черта в тебе – несмотря на возраст, всегда оставаться ребенком в душе. Радоваться каждой мелочи, искренне улыбаться и безоговорочно доверять всем. Может, это и было глупо, но я не мог представить тебя без этого. Только твои глаза могли сверкать так, глядя, как большие белые хлопья снега в своем незамысловатом танце спускаются на землю.
- Тебе нравится снег? – не знаю, к чему эти глупые вопросы, просто хочется отвлечься от этого кошмарного сна.
- Не то чтобы сильно, - наконец ты посмотрел на меня, - скорее я люблю моменты перемены погоды. Опавшие желтые листья, шуршащие под ногами, белый мягкий снег, что белым покрывалом укрывает все вокруг, первые ручейки и аромат пробуждающейся природы, зеленую траву и пение птиц. Я люблю все это и не могу выделить что-то особенное. Прости… - как-то виновато улыбаешься.
- И к чему извиняться, я же не сказал ни слова против, - сам как загипнотизированный смотрю за окно, наблюдая за снегом.
- В последнее время извиняться вошло у меня в привычку, не обращай внимания…
- Вот как? – поднимаю его на руки и несу обратно на кровать. - Плохая это привычка, скажу я тебе.
- Почему же? – он нежно обнимает меня за шею и притягивает к себе, прося поцелуя.
- Ты же Савада Тсунаеши, Десятый Босс Вонголы, к чему тебе извиняться? Или у тебя есть какие-то проступки, о которых я не знаю?
- Конечно же нет, - он улыбается, и я наконец накрываю его губы поцелуем.
С ним всегда легко. С ним спокойно. И даже если он ругает меня или обижается, я знаю, что это ненадолго. Он не умеет сердиться, такой вот он, человек, в которого я влюбился, Десятый Босс семьи Вонгола Савада Тсунаеши-кун.
Был…
А гроб до машины несут шесть человек. Шесть верных хранителей, что всегда были рядом с ним. Сохраняя нерушимое молчание, они ставят гроб, сами же садятся в другую машину, которая отвезет их на кладбище. Дорога заняла не более двадцати минут, но даже этого времени мне хватило, чтобы дальше промотать в своей голове продолжение того дня.
Когда в дверь тихо постучали, я проснулся и посмотрел на часы. На сей раз они показывали ровно 10:00.
- Как пунктуально, Хаято Гокудера, – поднявшись, открыл дверь и увидел хранителя Урагана.
Это уже давно не было новостью. Наверное, последние лет семь или восемь все в курсе, что мы с Тсуной встречаемся. А когда мы стали жить вместе, все в этом только больше убедились. Не сказать, чтобы все это сильно одобряли, но и слов возражения нам по этому поводу никто не говорил. Что плохого в том, что два человека спят вместе в одной постели? Что такого, если им хорошо вместе?
Поначалу многие хранители смотрели на меня со злостью, каким-то презрением и завистью в глазах, но потом они просто привыкли. Как и я привык быть рядом с ним. Привык к его объятиям, к его поцелуям, даже к аромату его кожи. Но больше всего меня сводил с ума его голос, когда он на пике страсти выкрикивал слова любви в мой адрес…
- Сегодня у Десятого важная встреча в полдень, прошу не задерживать его, Рокудо Мукуро, – как заученный текст выдал он, резко развернулся и ушел.
Хаято, наверное, единственный, кто до сих пор не принял моих отношений с Савадой. Оно и понятно. Буквально с первой их встречи он носился за ним как собачка. По его глазам было видно, что он не просто верен своему Джудайме, что он хочет нечто большего, чем просто звание хранителя и правой руки Босса. Наверное, на его месте я бы вел себя так же с человеком, который увел любимого прямо у меня из-под носа.
- Эй ты, соня, пора вставать, - подхожу я к кровати и, присев на корточки, шепчу ему на ушко.
Потирая глаза, он улыбается, глядя на меня и ничего не говоря, целует.
- Я люблю тебя, - шепчет прямо мне в губы.
- Знаешь, только что Хаято приходил. Сказал, если ты не поторопишься, то он мне голову снесет. - Поднимаюсь и, беря со шкафа полотенце, иду в душ.
- Почему ты?..
- Почему что? – оборачиваюсь и смотрю на него.
- Почему ты никогда не отвечаешь? – он явно обиделся. - За все время, что мы вместе, ты мне так ни разу не сказал «Я люблю тебя». Это нечестно! Не честно, Мукуро! – глаза чуть ли не на мокром месте.
- Боже ты мой, Тсуна, вот только не надо из-за этого дуться как ребенок. Я скажу тебе это… - на мгновение замолчал, - чуть позже, но обязательно скажу.
Натянув на лицо привычную улыбку, ухожу в душ. Он же быстро умылся и, надев рубашку и брюки, ушел по своим делам…
А на кладбище все так же пусто. Словно эта тишина преследует нас. Или же с твоим уходом пропали все звуки? Кто знает. Одно ясно – что никто не знает, что творится в душе у каждого из нас.
Все те же шесть человек доносят тебя до вырытой могилы и ставят гроб на подготовленные опоры прямой над ямой, в которую через какое-то время положат тебя. Крышка гроба снова открывается, и ты вновь предстаешь на всеобщее обозрение.
Спокойное умиротворенное лицо. Ты словно спишь, и кажется, что ты вот-вот откроешь глаза. Но этому не бывать. Уже никогда.
Уже никогда я не смогу увидеть твою улыбку, твои сверкающие глаза. Не смогу почувствовать тепло твоих объятий и такой легкий и неуловимый аромат твоего тела.
- Ты так спешно вылетел из комнаты, что совсем забыл про галстук и пиджак, - захожу в его кабинет, держа в руке забытые им вещи гардероба.
- Прости, - поднимается из-за стола и смотрит на меня.
- Я же сказал, тебе не за что извиняться, - подхожу и завязываю ему галстук, вешая пиджак на спинку стула. – Это я, наверное, должен попросить прощения, - обнимаю его за талию, губами еле касаясь его шеи.
- Не стоит, - начинает гладить меня по голове, - я не обижаюсь, честно, - поворачивается и с улыбкой смотрит на меня. – Правда, все хорошо, а сейчас мне нужно на встречу.
- Ты что, поедешь один? – настороженно смотрю на него, когда он надевает пиджак.
- Да не переживай, я быстро. Одна нога здесь, другая там, – хватает со стола ключи от машины и какую-то папку с документами.
- Ты уверен? Может, я с тобой съезжу? Или позови кого-нибудь другого из хранителей.
- Они все заняты, да и у тебя самого дел по горло, я же знаю. Я и один прекрасно справлюсь, без «няньки», - чмокнул меня в щечку.
- Ну, хотя бы водителя с собой возьми?
- Хорошо, уговорил, – звоня личному водителю, он вылетел из кабинета.
Последний взгляд на твое лицо. Хочется сохранить в своей памяти всего тебя. Но не мне жаловаться. В отличие от остальных, я выучил каждый изгиб твоего тела, я знаю все твои слабые точки, да что там, я знаю расположение каждого твоего шрама. Но теперь это всего лишь пустые воспоминания, истории прошедших дней, не более.
А я старался себя сдерживать как мог, но, когда гроб медленно опускали в могилу, руки предательски задрожали, а к горлу подступил комок. Последнее, что от нас требовалось, - это в дань уважения традициям подойти и бросить на крышку гроба цветок, чтобы душа усопшего скорее обрела покой. Я все же пересилил себя и заставил сделать это. Не знаю, почему все решили, что ты любишь белые цветы, я же всегда знал, что ты любишь красные розы. И вот сейчас эта алая роза, словно кровавое пятно, выделялась сквозь белые лепестки, как бы говоря о том, что мне больнее всего терять тебя…
А я никогда не прощу себя за то, что отпустил его одного. Даже несмотря на загруженность, следовало отменить все дела и поехать с ним. Хотя к чему все эти слова о том, что я мог или не мог? То, что произошло, уже никак не исправить. Семья, с которой он поехал на встречу, хотела вступить в альянс и всячески содействовать с Вонголой. Меня сразу насторожило это. Раньше они всячески отказывались от союза, а теперь же так быстро согласились и вели себя на удивление дружелюбно. Многие сослались на умение Тсунаеши вести переговоры, и этот факт как-то быстро умялся. И вот, сегодня был главный день – подписание всех официальных бумаг. По времени это не так уж и долго. От силы занимает час, плюс столько же на дорогу. Но уже через полчаса после отъезда Тсуны ко мне в кабинет залетел Хаято.
Я впервые видел подобное выражение лица у человека. Расширенные зрачки, занимающие всю оболочку радужки, чуть ли не синяя кожа, трясущиеся руки и ноги. Я сразу понял, что случилась беда. И не проста беда. Что-то с Тсуной.
- Так, Хаято, - начал я сразу его успокаивать до того, как он начал говорить, - успокойся и внятно без истерики скажи мне, что произошло.
Он сжал кулаки, глубоко вздохнул и тихо выдал:
- По дороге на встречу машина, в которой ехал Десятый, была взорвана…
На этих словах моё сердце остановилось.
Нет, я ожидал чего-то подобного, но услышать это и поверить в то, что случилось, - это уже совсем другое дело.
- Что с Тсуной? - сохраняя остатки самоконтроля, спрашиваю я.
- Босс каким-то чудом выжил. По словам очевидцев, за мгновение до взрыва он вышел из машины, думаю, это и спасло его. Водитель же погиб на месте, – по нему видно, что он тоже держится с трудом.
- И где он сейчас? – мое терпение сходит на нет.
- Его везут в нашу клинику…
- Так какого хера ты ещё здесь?! – подрываюсь со стула и ору на него. – Ты, его правая рука, должен быть всегда рядом, а не стоять тут передо мной! – он настолько шокирован, что даже ответить мне не в состоянии. – Идем скорее, поедем вместе, – хватаю его и сажу в свою машину.
А самое тяжелое - это первая лопата. Этот звук бьющейся о крышку гроба земли. И нервы не выдерживают и рвутся. Сжимаю кулаки до крови, лишь бы не заплакать, не показывать, насколько больно мне сейчас, ведь если сорвусь я, сорвутся и остальные. А этого допускать нельзя. Мы сами подписались на такую жизнь, мы все знаем, что и с нами может произойти подобное в любую минуту. Поэтому мы должны с гордостью проводить нашего Босса на тот свет, не показывая ему наших слез. Ведь мафия - это не игра…
Несколько врачей, снимая с лиц маски, устало выходят из операционной. Все шесть хранителей, включая Дино и Реборна, замерли в ожидании.
- Ну как он? – с явным волнением в голосе спрашивает Аркобалено у главного хирурга.
- Мы сделали все, что смогли, - он виновато опускает глаза в пол, - но даже в этом случае шанс того, что мужчина придет в себя, меньше одного процента. Конечно, он успел выйти из машины и отойти от неё на немного, поэтому, в отличие от водителя, он не погиб на месте, но ударная волна, огонь и осколки машины сделали свое дело. Его позвоночник переломан в двух местах, также многочисленные переломы по всему телу, плюс большая часть кожного покрова обгорела. Но даже если он и придет в себя и все эти раны со временем излечатся, то он навечно будет прикован к коляске. Но даже не это самое страшное.
- Что-то ещё? – встаю с места и подхожу к доктору. - Не молчите! Говорите, что с ним ещё!
- Его глаза. Он больше никогда не сможет видеть, – он немного помялся, но продолжил: - Видимо, когда произошел взрыв, он стоял лицом к машине, и поэтому осколки стекла попали в оба глаза.
Я тут же вспомнил свой сон. Колени задрожали, и я еле дошел до дивана, чтобы не упасть. Темнота, невозможность ничего увидеть, наверное, страшнее наказания и придумать нельзя.
Не завидую я тем ребятам, которые сделали такую глупость. Уже к вечеру мы знали, что это нападение устроила семья, с которой Тсуна должен был подписать договор. Они знали точный план его маршрута и поджидали в самом неожиданном месте. Единственное, чего я не могу понять, так это то, зачем ты вышел из машины? Может, ты почувствовал угрозу? Тогда почему не вышел раньше? А если это просто совпадение, тогда почему ты стоял лицом к машине?
Столько вопросов и ни одного ответа.
Тем же вечером этой семьи не стало. Вонгола не прощает предателей, кем бы они ни были. Разгневанные хранители, твой репетитор Аркобалено и названный брат Дино не оставили камня на камне от этих тварей.
Почему меня не было с ними? Нет, не потому, что мне все равно. Я так же зол, как и остальные, даже больше. Но они спокойно справятся и без меня, а я должен быть рядом с ним. Даже когда он в коме, перевязанный бинтами с ног до головы, я должен держать его за руку, дарить ему сладкие сны и ждать, когда он откроет глаза и улыбнется мне.
Но ни через день, ни через два этого не происходило. Даже спустя три недели ты все так же лежал без сознания в этой комнате, заставленной пищащими машинами. И за все это время я не отходил от тебя ни на шаг. Лишь пару часов на сон рядом на диванчике, а потом все снова – сжимать твою руку, ощущая слабый пульс, и по ночам через слезы разговаривать с тобой.
- Я такой глупый, правда, Тсуна. Я же знал, я чувствовал, что нельзя было отпускать тебя одного. Несмотря на все твои слова, я должен был отправиться с тобой. Будь я рядом, я бы защитил тебя, тебе бы не пришлось испытывать всю ту боль. Я и правда идиот, прости меня, - подношу его перебинтованную руку к своим губам и целую. - Я люблю тебя… Наверное, мне стоило сказать это раньше. Я должен был говорить тебе это каждый день – я люблю тебя, люблю, слышишь?! Но какая-то глупая гордость, самоуважение не давали сказать мне этого. Я знаю. Знаю, что ты всегда ждал от меня этих слов. Прости, что говорю тебе их так поздно. Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю…
Сердце замирает, когда твои пальцы стирают слезы с моих глаз.
- Спасибо, Мукуро. Я тоже люблю тебя, – понимая, что он пришел в себя, я застыл в невозможности ничего сказать.
- Когда ты?..
- Тш-ш-ш… - кладет палец мне на губы, прося помолчать. - Ты ни в чем не виноват, понял? То, что произошло, уже произошло, и в этом нет ничьей вины, слышишь? Поэтому перестань корить себя.
Его пустые глаза смотрят в потолок. Кажется, он не хочет повернуть голову, видя вместо меня непроглядную темноту.
- Тогда почему ты вышел из машины?
- Снег… Снова пошел снег, и я хотел хотя бы пять минул прогуляться по парку, но, когда я развернулся, чтобы сказать водителю, где меня встретить, я заметил их на крыше. Двое. Их было всего двое. Знаешь, я улыбнулся и помахал им. Наверное, их это удивило. Но было уже слишком поздно, курок уже был спущен…
- Ты… Ты все знал?! Тогда почему? Почему ты?.. – он снова кладет палец на мои губы.
- Неважно… - он на мгновение замолкает и притягивает меня к себе. - Прошу, только не кричи. Дай мне в последний раз услышать твой голос…
- Я люблю тебя, - с этими словами я касаюсь его губ, не скрывая своих слез…
- Не плачь, хорошо? - на последнем издыхании произносит. - Я всегда буду рядом…
Все приборы одновременно противно запищали. На экране электрокардиографа отразилась длинная прямая линия.
Похороны закончились. И, оставшись один на один перед твоей могилой, усыпанной цветами, я смотрю на кружащие в воздухе снежинки, которые медленно ложатся на землю. Я больше не могу сдерживаться и, смотря на выгравированные имя и даты твоего рождения и смерти, чувствую, как по щекам стекают горячие слезы, которые, падая на землю, расплавляют такой холодный снег. Теперь я снова один. И придется вспоминать пережитки прошло. Придется заново учиться быть одному и жить лишь воспоминаниями.
Сажусь в машину и приезжаю в семейный особняк. На автомате иду в твой кабинет. Тут все так, как ты оставил перед твоим уходом. Я запретил что-то менять или прибираться в этой комнате. Ведь она до сих пор пропитана тобой. Твоим ароматом, твоими воспоминаниями, твоими мыслями. Даже твоя улыбка тоже здесь. В рамочке с фото, где только мы вдвоем.
Несколько часов подряд просто молча сижу за столом, медленно рассматривая каждую деталь интерьера. Осмотрев все вокруг, решаю проверить внутренность стола. Первый ящик справа. Выдвигаю и нахожу на вершине кип бумаг белый новенький конверт. Перевернув его, не на шутку удивляюсь: «Для Мукуро».
Минута колебаний. Я все же распечатываю конверт и достаю оттуда письмо. И опять слезы накатывают на глаза, а улыбка не сходит с лица…
«Спасибо за все…»
С утра снова пошел снег…
Застилая белыми хлопьями все вокруг, он скрывает от глаз всю грязь, темноту и неприязнь этого мира, окрашивая все в непорочный белый девственный цвет…
-
-
04.02.2013 в 09:03